Неточные совпадения
Но она не слушала его
слов, она читала его мысли по выражению лица. Она не могла знать, что выражение его лица
относилось к первой пришедшей Вронскому мысли — о неизбежности теперь дуэли. Ей никогда и в голову не приходила мысль о дуэли, и поэтому это мимолетное выражение строгости она объяснила иначе.
Степан Аркадьич испуганно очнулся, чувствуя себя виноватым и уличенным. Но тотчас же он утешился, увидав, что
слова: «он спит»
относились не
к нему, а
к Landau. Француз заснул так же, как Степан Аркадьич. Но сон Степана Аркадьича, как он думал, обидел бы их (впрочем, он и этого не думал, так уж всё ему казалось странным), а сон Landau обрадовал их чрезвычайно, особенно графиню Лидию Ивановну.
— Превосходно изволили заметить, —
отнесся Чичиков, — точно, не мешает. Видишь вещи, которых бы не видел; встречаешь людей, которых бы не встретил. Разговор с иным тот же червонец. Научите, почтеннейший Константин Федорович, научите,
к вам прибегаю. Жду, как манны, сладких
слов ваших.
Последние
слова он уже сказал, обратившись
к висевшим на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.] как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не
к тому лицу,
к которому
относятся слова, а
к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает, что не услышит ни ответа, ни мнения, ни подтверждения, но на которого, однако ж, так устремит взгляд, как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то дело, о котором ничего не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
Николай Петрович только вздохнул; он и не подозревал,
к кому
относились эти
слова.
Вспомнилось, как назойливо возился с ним, как его отягощала любовь отца, как равнодушно и отец и мать
относились к Дмитрию. Он даже вообразил мягкую, не тяжелую руку отца на голове своей, на шее и встряхнул головой. Вспомнилось, как отец и брат плакали в саду якобы о «Русских женщинах» Некрасова. Возникали в памяти бессмысленные, серые, как пепел, холодные
слова...
Четырех дней было достаточно для того, чтоб Самгин почувствовал себя между матерью и Варавкой в невыносимом положении человека, которому двое людей навязчиво показывают, как им тяжело жить. Варавка, озлобленно ругая купцов, чиновников, рабочих, со вкусом выговаривал неприличные
слова, как будто забывая о присутствии Веры Петровны, она всячески показывала, что Варавка «ужасно» удивляет ее, совершенно непонятен ей, она
относилась к нему, как бабушка
к Настоящему Старику — деду Акиму.
Но он видел, что
слова его не поняты и спросила Варвара из вежливости. Тогда он подумал, что, если Лидия была почти бесстыдно болтлива, если она
относилась к любви испытующе, Варвара — слишком сдержанна и осторожна, даже, пожалуй, туповата.
Климу показалось, что эти
слова относятся не
к нему, а
к господу.
— Обедать? Спасибо. А я хотел пригласить вас в ресторан, тут, на площади у вас, не плохой ресторанос, — быстро и звонко говорил Тагильский, проходя в столовую впереди Самгина, усаживаясь
к столу. Он удивительно не похож был на человека, каким Самгин видел его в строгом кабинете Прейса, — тогда он казался сдержанным, гордым своими знаниями,
относился к людям учительно, как профессор
к студентам, а теперь вот сорит
словами, точно ветер.
— Ириней Лионский, Дионисий Галикарнасский, Фабр д’Оливе, Шюре, — слышал Самгин и слышал веские
слова: любовь, смерть, мистика, анархизм. Было неловко, досадно, что люди моложе его, незначительнее и какие-то богатые модницы знают то, чего он не знает, и это дает им право
относиться к нему снисходительно, как будто он — полудикарь.
Разнообразно варьируя эту мысль, украшая ее множеством цитат, он искусно скрывал
словами ее изношенность, дряхлость, убеждался, что его слушают внимательно,
относятся к нему с уважением.
Он пошептал и переставил
слова: вышло, что который
относится к этажу — опять неловко. Кое-как переправил и начал думать, как бы избежать два раза что.
Он за стенами как будто слышал ее голос и бессознательно соображал и предвидел ее
слова и поступки. Он в несколько дней изучил ее привычки, вкусы, некоторые склонности, но все это
относилось пока
к ее внешней и домашней жизни.
Версилов как бы боялся за мои отношения
к Макару Ивановичу, то есть не доверял ни моему уму, ни такту, а потому чрезвычайно был доволен потом, когда разглядел, что и я умею иногда понять, как надо
отнестись к человеку совершенно иных понятий и воззрений, одним
словом, умею быть, когда надо, и уступчивым и широким.
Далее: «Во-вторых, защитник Масловой, — продолжал он читать, — был остановлен во время речи председателем, когда, желая охарактеризовать личность Масловой, он коснулся внутренних причин ее падения, на том основании, что
слова защитника якобы не
относятся прямо
к делу, а между тем в делах уголовных, как то было неоднократно указываемо Сенатом, выяснение характера и вообще нравственного облика подсудимого имеет первенствующее значение, хотя бы для правильного решения вопроса о вменении» — два, — сказал он, взглянув на Нехлюдова.
Подозревать, что своим намеком Веревкин хотел прибавить себе весу, — этого Привалов не мог по многим причинам: раз — он хорошо
относился к Веревкину по университетским воспоминаниям, затем Веревкин был настолько умен, что не допустит такого грубого подходца; наконец, из
слов Веревкина, которыми он рекомендовал себя, можно вывести только то, что он сразу хотел поставить себя начистоту, без всяких недомолвок.
Он вызван был без присяги, и я помню, что
к нему все стороны
отнеслись с самых первых
слов допроса чрезвычайно мягко и симпатично.
— Ну вот, опять… Ну, развеселись, развеселись! — уговаривала его Грушенька. — Я очень рада, что ты приехал, очень рада, Митя, слышишь ты, что я очень рада? Я хочу, чтоб он сидел здесь с нами, — повелительно обратилась она как бы ко всем, хотя
слова ее видимо
относились к сидевшему на диване. — Хочу, хочу! А коли он уйдет, так и я уйду, вот что! — прибавила она с загоревшимися вдруг глазами.
Этого как бы трепещущего человека старец Зосима весьма любил и во всю жизнь свою
относился к нему с необыкновенным уважением, хотя, может быть, ни с кем во всю жизнь свою не сказал менее
слов, как с ним, несмотря на то, что когда-то многие годы провел в странствованиях с ним вдвоем по всей святой Руси.
Слова гольда нас всех поразили. Заметив, что мы
отнеслись к нему с недоверием, он воскликнул...
С этими
словами он преспокойно ушел в кабинет, вынул из кармана большой кусок ветчины, ломоть черного хлеба, — в сумме это составляло фунта четыре, уселся, съел все, стараясь хорошо пережевывать, выпил полграфина воды, потом подошел
к полкам с книгами и начал пересматривать, что выбрать для чтения: «известно…», «несамобытно…», «несамобытно…», «несамобытно…», «несамобытно…» это «несамобытно»
относилось к таким книгам, как Маколей, Гизо, Тьер, Ранке, Гервинус.
—
К кому
относятся дерзкие
слова в конце песни?
Братья нисколько не сомневались, что отец не будет шутить и сдержит свое
слово. Не такой человек, чтобы болтать напрасно. Впрочем, Галактион ничем не обнаруживал своего волнения и
относился к своей судьбе, как
к делу самому обыкновенному.
Весь дом волновался. Наборщики в типографии, служащие в конторе и библиотеке, — все только и говорили о Полуянове. Зачем он пришел оборванцем в Заполье? Что он замышляет? Как
к нему
отнесутся бывшие закадычные приятели? Что будет делать Харитина Харитоновна? Одним
словом, целый ряд самых жгучих вопросов.
Бабушка
отнеслась к этим
словам совершенно спокойно, точно давно знала, что они будут сказаны, и ждала этого. Не торопясь, достала табакерку, зарядила свой губчатый нос и сказала...
Эти
слова относятся к толпе человек в двадцать каторжных, которые, как можно судить по немногим долетевшим до меня фразам, просятся в больницу.
— Теперь вы, кажется, разбогатели и не можете жаловаться на судьбу… Одним
словом, это
к делу не
относится…
К Парасковье Ивановне она
относилась с каким-то благоговением и каждому ее
слову верила, как непреложной истине.
Вчера прочел письмо ваше
к Ивану Александровичу: с удовольствием пользуюсь случаем сказать вам, Петр Николаевич, несколько
слов признательных в ответ на то, что ко мне
относится.
Все они
относились к нему очень бережно и внимательно, с какой-то участливой, немножко приторной жалостливостью, что весьма вяжется с внутренними закулисными нравами домов терпимости, где под внешней грубостью и щегольством похабными
словами живет такая же слащавая, истеричная сентиментальность, как и в женских пансионах и, говорят, в каторжных тюрьмах.
Стоя у себя в кабинете, он представил каждую сцену в лицах; где была неясность в описаниях, — пояснил, что лишнее было для главной мысли — выкинул, чего недоставало — добавил,
словом,
отнесся к своему произведению сколько возможно критически-строго и исправил его, как только умел лучше!
Загадочные
слова ее, что она уже все знает и обо всем догадалась, испугали меня; они прямо
относились к князю.
Прощаясь с сестрой, Николай крепко пожал ей руку, и мать еще раз отметила простоту и спокойствие их отношений. Ни поцелуев, ни ласковых
слов у этих людей, а
относятся они друг
к другу так душевно, заботливо. Там, где она жила, люди много целуются, часто говорят ласковые
слова и всегда кусают друг друга, как голодные собаки.
Последние
слова относятся к зазевавшемуся субъекту, обладающему бородой и облаченному в серый кафтан.
Только обязательная служба до известной степени выводила его из счастливого безмятежия.
К ней он продолжал
относиться с величайшим нетерпением и, отбывая повинность, выражался, что и он каждый день приносит свою долю вреда. Думаю, впрочем, что и это он говорил, не анализируя своих
слов. Фраза эта, очевидно, была, так сказать, семейным преданием и запала в его душу с детства в родном доме, где все, начиная с отца и кончая деревенскими кузенами, кичились какою-то воображаемою независимостью.
«Как этот гордый и великий человек (в последнем она тоже не сомневалась), этот гордый человек так мелочен, что в восторге от приглашения какого-нибудь глупого, напыщенного генеральского дома?» — думала она и дала себе
слово показывать ему невниманье и презренье, что, может быть, и исполнила бы, если б Калинович показал хотя маленькое раскаяние и сознание своей вины; но он, напротив, сам еще больше надулся и в продолжение целого дня не
отнесся к Настеньке ни
словом, ни взглядом, понятным для нее, и принял тот холодно-вежливый тон, которого она больше всего боялась и не любила в нем.
— Вкусу нет… во рту неприятно… кушанья, которые любила прежде, не нравятся… — продолжала старуха, не обращая внимания на
слова князя и опять
относясь к Калиновичу.
На последнем
слове Сусанна прекратила чтение. Егор Егорыч некоторое время тер себе лоб, но потом
отнесся к ней...
Вскоре после того был накрыт ужин, на который пришел также и возвратившийся с своих хозяйственных хлопот доктор. Искренне обрадованный приездом Музы Николаевны, он с первых же
слов отнесся к ней с вопросом...
Что
слова Федора дура
относились к Ченцову, он это понял хорошо, но не высказал того и решился доехать дядю на другом, более еще действительном для того предмете.
Но Тулузов, не желавший, по-видимому, тратить с ним больше
слов, повернулся
к нему спиной и
отнесся к председателю...
Аннинька не знала, что и сказать на эти
слова. Мало-помалу ей начинало казаться, что разговор этих простодушных людей о «сокровище» совершенно одинакового достоинства с разговорами господ офицеров «расквартированного в здешнем городе полка» об «la chose». Вообще же, она убедилась, что и здесь, как у дяденьки, видят в ней явление совсем особенное,
к которому хотя и можно
отнестись снисходительно, но в некотором отдалении, дабы «не замараться».
— Старичку Александру Петровичу! — проговорил Варламов, с плутоватым смехом заглядывая мне в глаза, и чуть не полез со мной целоваться. Он был пьяненек. Выражение: «Старичку такому-то…», то есть такому-то мое почтение, употребляется в простонародье по всей Сибири, хотя бы
относилось к человеку двадцати лет.
Слово «старичок» означает что-то почетное, почтительное, даже льстивое.
В другое время арестант,
к которому
относились эти
слова, непременно отвечал бы на вызов и защитил свою честь. Но теперь он скромно промолчал. «В самом деле, не все ж такие, как Куликов и А-в; покажи себя сначала…»
Он мог говорить этими
словами целый вечер, и я знал их на память.
Слова нравились мне, но
к смыслу их я
относился недоверчиво. Из его
слов было ясно, что человеку мешают жить, как он хочет, две силы: бог и люди.
— А вы, Наталья Николаевна, еще не започивали? —
отнесся он
к протопопице и с этими
словами, схватясь руками за подоконник, вспрыгнул на карнизец и воскликнул: — А у нас мир!
Это сказано о фарисеях, которые исполняли все внешние предписания закона, и потому
слова: «что велят вам соблюдать, соблюдайте»,
относятся к делам милости и добра,
слова же: «по делам же их не поступайте, они говорят, но не делают»,
относятся к исполнению обрядов и упущению дел добра и имеют как раз обратный смысл того, который хотят придать этому месту церковники, толкуя так, что соблюдать велено обряды.
И иначе им нельзя было
отнестись: их связывает то противоречие, в котором они находятся — веры в божественность учителя и неверия в его самые ясные
слова, — из которого им надо как-нибудь выпутываться, и потому нельзя было ожидать от них свободных суждений о самой сущности вопроса, о том изменении жизни людей, которое вытекает из приложения учения Христа
к существующему порядку.
Она ещё говорила о чём-то, но
слова её звучали незнакомо, и вся она с каждой минутой становилась непонятнее, смущая одичавшего человека свободою своих движений и беззаботностью, с которой
относилась к полиции.